Судьба

О том, что произошло со мной, хочется рассказать и вам, дорогие наши читатели.
Выходные дни… Их всегда ждут с нетерпением, особенно рыбаки и охотники в предвкушении удачи. Вот и мы с другом Станиславом, перебрав загодя сети, решили на одну ночь съездить на дальнее озеро Салозеро вблизи Ундозера. Погода позволяла это сделать – лёгкие утренники начала ноября лишь слегка обозначили ледяную кайму луж, и они, отдавая последнее тепло, сверкали в лучах света фар изумрудным цветом. Деревья и придорожные кусты стояли непривычно оголёнными, и только одинокие старые берёзы в преддверии суровой зимы прикрывали свои верхушки золотистым нарядом.
Было раннее осеннее утро и наш уазик, прозванный в народе «головастик», с малой кабиной и широким кузовом, весело подпрыгивая, бежал по мёрзлой дороге, разбрызгивая грязь из луж на поникшую придорожную траву. Иногда в лучах света фар дорогу перебегали неразумные, рано побелевшие зайчишки.
Настроение у рыбаков было отличное, как и у третьего члена нашей команды – молодого пса по кличке Чак. Расположившись на тёплом капоте двигателя, он, повиливая хвостом, внимательно следил за дорогой и действиями водителя. Навстречу нам изредка попадали тяжёлые лесовозы, везущие лес в хлыстах. За разговорами и воспоминаниями о прошедших годах совместной охоты и рыбалки часа через два на рассвете добрались до намеченной цели. Это озеро в виде эллипса, расположенное между холмами с двумя небольшими островами и одним вытекающим ручьём, имело когда-то на своих берегах три многолюдные деревни.
В те годы (середина 80-х годов прошлого века) в этом озере ещё не было окуня. Рыбаков привлекала крупная плотва и щука, которая рано весной, чаще всего подо льдом, метала икру, и за лето, пожирая многочисленного малька, к осени набирала тело и вкус.
Съехав с дороги, мы расположились на уютном бугорке берега. Озеро встретило нас заманчивой тихой гладью, редким всплеском кормившейся мальком крупной щуки, зеркально чистой водой. По привычке развели костёр, согрели чайник, поздоровались с озером, накачали резиновую лодку. Чак после дорожной тряски весело разминал ноги в кустах и тресте, пугая отставших от стаи чирков и крякв. Положив сети в лодку, мы выехали в озеро до ближнего от дороги острова, там их два, где хорошие глубины, а, как известно, рыба осенью живёт в ямах. Здесь и поставили капроновые сети. На это у нас ушло времени около часа. Вернувшись на берег, приспустили и убрали лодку в кузов машины, посадили Чака на его пассажирское место и решили уехать на Бам (так в народе называли лесовозную дорогу в направлени Ежезеро — Межозерье). Там у Ежреки нами была построена избушка, сделаны солонцы на лося, и лицензия на отстрел лося у нас была.
Охота без снега не задалась, молодой пёс путался под ногами, привыкая к запахам природы. И уже в сумерках прибыли к месту ночлега. Ночь прошла спокойно, если не считать охоты Чака на мышей, шуршащих в углах лесной избушки. Тепло от печки, потрескивание дров и усталость дня быстро сморили охотников.
Утром следующего дня проверили солонцы и около двух часов дня были опять у озера. Машину поставили на горе, где когда-то стояла деревня и колхозная дойка. Озеро встретило нас мелкой рябью воды, низко бегущими по небу тёмными тучами. К нашему берегу, работая одним веслом, плыл местный рыбак на ругане. Так называли долблённые стволы двух толстых осин длиной три- три с половиной метра, сколоченные вместе. В словаре В.И. Даля это утлое судёнышко называется душегубкой.
Кто из нас, в целях экономии времени, предложил не накачивать резиновую лодку, не тащить её туда и обратно, уже не вспомнить. Предложение было принято. Решили снять сети на ругане. Мы, вооружившись одним веслом, мешком для сетей и рыбы, развернув сапоги- бродни, отплыли от берега.
Это решение оказалось роковым. Руган в движении был неповоротлив и шёл как топляк, возвышаясь над поверхностью воды бортами не более восьми – десяти сантиметров. Но этот факт не смутил рыбаков.
До сеток, что были поставлены за островом, мы добрались быстро и вскоре подняли их «кошками». Рыбы в сетях было немного. Поначалу я старался убрать её в мешок, не обращая внимания на то, что со стороны дороги поднялась тёмная снежная туча, и слабый до этого времени северо-западный ветерок начал крепчать. Водная рябь на глазах превращалась в волну, полетели снежинки, белое полотно дня сменил сумрак. Стоя в ругане, я вытаскивал сети из озера уже вместе с рыбой и водой, что ещё прибавило тяжести в наше и без того хилое судно. Ветер набирал силу, заблестела пена на гребешках волны. Станислав с трудом удерживал руган одним веслом встречь волны. Вода часто плескалась через борта, но вычерпывать её было нечем и некому. Вдруг очередная волна с гребнем прошла над бортами нашей долблёнки. Падая в воду, я думал лишь о том, чтобы не запутаться в снятых сетках, лежавших у моих ног. И это удалось.
Вынырнув из-под воды почти одновременно, мы увидели между нами перевёрнутый полузатопленный, но не потонувший руган. Обняв его, я правой, а Станислав левой рукой, начали грести в направлении движения ветра и волн. Порывы ветра усиливались, и уже крупные волны, разбежавшись от дороги до острова, переливались через наши головы. С неба летели снежные заряды и, едва коснувшись ледяной воды, образовывали шугу. Развёрнутые сапоги-бродни тянули рыбаков на дно. Мокрые ватные куртки сковывали движения рук, тёплые когда-то меховые шапки железным холодом давили на голову, немели руки, обнимающие руган. В шуме непогоды с берега доносился до нас протяжный и тоскливый вой молодой собаки.
Ветер и волны медленно гнали наше перевёрнутое судно в сторону берега. Сколько времени мы плыли в ледяной воде, а это было четвёртого ноября, подбадривая друг друга, сказать трудно. Но вскоре мы коснулись каменного берега, и это был второй остров, близкий к вытекающему из озера ручью. Шатаясь и с трудом веря, что мы живы, а это озеро взяло к себе многих рыбаков, перевернули и привытащили руган. Ветер на берегу свирепо качал голые деревья и кусты, бросая на них и на нас снег, холодные волны, разбиваясь о камни, вешали сосульки на тресту, покрывали камни коркой льда. За пеленой снега и наступающей темнотой скрылись берега озера.
Слив воду из снятых с трудом сапог, стали думать, как быть дальше. Долго стоять сырыми на пронизывающем холодном ветру было невозможно, снег ложился и примерзал к одежде. Уплыло весло, нет черпака. Мы стали искать предмет, чем можно было отчерпать воду из обледеневшего у берега судна. И тут я вспомнил, как в начале восьмидесятых годов ходил зимой сюда на лыжах и ставил небольшие деревянные ящики для ловли норок. С трудом нашли ель, где лежал ещё не сгнивший ящик. Им мы отчерпали воду из лодки. Срубив ножом шест из берёзы, я обогнул остров и оказался на тихой воде. Станислав уже ждал отплытия, но сел в лодку с осторожностью и недоверием. Переплыть десятки метров залива к материку не заняло много времени.
Бросив у берега своего «спасителя», мы, заново рождённые, побрели в темноте вдоль озера к машине, опираясь на вырубленные шесты. Ветер и холод выжимали из рыбаков последнее тепло. Ноги с усилием преодолевали препятствия в виде кочек и низин. Снятый мною военный ватный бушлат пришлось надеть вновь, так как холод пронизывал всё тело. Уже в полной темноте горе-рыбаки подошли к машине, где их радостным лаем встретил Чак. От сильного ветра вздыхала в кузове немым укором рыбакам полу накачанная резиновая лодка. Помогая друг другу раздеться, рыбаки остались в одних трусах, завели машину, посадили на капот Чака и тронулись в сторону дома.
Изначально, сырые и замёрзшие, мы хотели остановиться в д.Ежозеро, зайти за одеждой к родственникам Станислава, но небольшая утеплённая кабина уазика, мощная печка согрели и подняли настроение пострадавших. Было решено ехать домой, где нас ждали жёны и дети. Изредка встречающиеся нам машины притормаживали, увидев в свете своих фар двух голых как привидение мужиков при зимней погоде на улице. За полночь прибыли по домам, где спокойно все спали. Утром были на работе.
Прошли десятилетия. Об этом случае на Салозере я делюсь с вами впервые. Нет уже давно среди нас моего верного товарища Станислава. Редко, но бывая с внуками на зимней рыбалке на этом озере, я с тревогой и дрожью вспоминаю этот случай и благодарю свою судьбу, что уберегла от смерти.
Верьте в судьбу, люди. Судьба есть, и у каждого своя.