Детство за колючей проволокой. Воспоминания узницы финского концлагеря
Зоя Кошечко.
В рамках проекта «Без срока давности» рассекречены новые документы о преступлениях финских оккупантов в Карелии. Но самые страшные свидетельства хранятся в памяти тех, кто прошел через ад концлагерей.
Ужасающие цифры из рассекреченных архивов ФСБ говорят сами за себя: каждый четвертый житель Карелии в годы войны прошел через финские концлагеря. 14 лагерей, 50 тысяч загубленных жизней, голод, пытки, расстрелы за попытку к бегству. Но за этими цифрами – судьбы людей. Одна из них – жительницы нашего района Зои Владимировны Кошечко (в девичестве Аристаровой), чье детство было опалено войной и заточением. Мы публикуем ее воспоминания о том, как ее семья боролась за выживание.
Дорога в ад
Война пришла в их семью мгновенно. 24 июня 1941 года отец, Владимир Аристаров, ушел на фронт, оставив в оштинском доме беременную жену Татьяну и шестилетнюю Зою. В июле родился братик Валера. А в октябре мирная жизнь рухнула.
«Уже горело Вознесенье, и у нас, в Оште, разрывались снаряды, – вспоминает Зоя Владимировна. – Бабушка собрала всех родных – 14 человек – и увела в лес».
Но убежище быстро обнаружили. Финских солдат привел местный аптекарь. «Отчетливо помню одно слово: «Хайт! Хайт». «Собирайте ребят!», – приказывали враги», – рассказывает ветеран.
18 километров до Вознесенья семья шла пешком. Отчаяние матери было так велико, что на берегу Свири она решила броситься с причала вместе с детьми. «Братика держала на руках, я уцепилась ручонками за подол… – голос Зои Владимировны дрожит. – Тут подбежала знакомая женщина, отобрала нас у матери: «Ты, Таня, прыгай, если хочешь, а ребят трогать не смей!»
Барак №13 в Петрозаводске
Их привезли в лагерь №3 в Петрозаводске. Семью определили в барак №13 – крохотное помещение из досок с одной кроватью и столом. Сначала всех обрили наголо и заставили надеть чужую одежду, сваленную в кучу на полу.
Рядом плескалось Онежское озеро, но мир узников ограничивала колючая проволока с табличками: «За попытку побега – расстрел». Из окна барака маленький Валера видел «штабеля леса и… трупы, много трупов».
«Семья родственников, которая должна была жить с нами, погибла почти сразу, – сухим, от этого еще более страшным, языком констатирует Зоя Владимировна. – Дядя, Иван Федорович Горбачев, пытался бежать. Его расстреляли. Его жена и сын умерли. Семьи не стало».
Борьба с голодом и холодом
Выживание в лагере было ежедневной борьбой. «Как же было холодно! – вспоминает она. – Однажды я не удержалась, выбежала на улицу, стянула с покойника перчатку и натянула на свою окоченевшую руку».
Еда была скудной и невыносимой. «На неделю на семью давали одну кружку ржаной муки. Варили баланду. Мама послала меня за мукой к старосте, так как сама пойти не могла: брат болел. «Только смотри, – говорит, – чтобы мужик палец в муку не сунул». Я удивилась, она пояснила: «А не то муки-то ведь меньше будет».
С приходом весны ели траву. «Я нашла червяка, помыла, зажарила. Съела. Вот что такое голод…» – говорит Зоя Владимировна.
Освобождение и возвращение в несуществующий дом
27 июня 1944 года лагерь в Петрозаводске освободили. «Мы бежали по горящей пристани босиком – навстречу нашим войскам», – рассказывает Зоя Кошечко.
Через знакомого удалось найти отца, который служил радистом на острове Рыбачий. Встреча после долгой разлуки была горькой и радостной. Отец привез детям тушенку и сахар – первые за долгие годы войны.
Он велел семье возвращаться домой, в Ошту. Но дома не оказалось. В комендатуре сказали: «Ошты больше нет». Позже Зоя своими глазами увидела это пепелище: «Я увидела только траву выше моего роста. Дома не было. Одни пожарища…»
Чтобы помнили
Своей историей Зоя Владимировна делится как самым страшным и самым важным свидетельством. Чтобы мы, потомки, знали и помнили: нет ничего хуже войны. Никакие идеи не могут стоить слезинки замученного ребенка.
Сегодня в Оште красиво и мирно. Светит солнце, поют птицы, в одной из лучших школ района учатся дети. И наш общий долг – хранить память о тех, кто ценой невероятных страданий и потерь подарил нам это мирное небо. Память о людях, прошедших ад, должна жить в веках.
Весной 2020 года Следственный комитет России возбудил уголовное дело о геноциде в связи с массовыми убийствами мирного населения Карелии финскими оккупантами в Великую Отечественную войну. В 2024 году Верховный суд Карелии признал геноцидом и военными преступлениями действия фашистских захватчиков на территории республики в годы войны. Карелия – уже 23 российский регион, где судом был установлен факт геноцида мирного населения в годы Великой Отечественной войны со стороны фашистских захватчиков, отметила депутат Госдумы и инициатор федерального проекта «Без срока давности» Елена Цунаева.
Результаты судебных процессов необходимо предоставлять всему мировому сообществу как доказательства мучений, которые испытал на себе советский народ. Тех преступлений, что не имеют срока давности.
Дети в период оккупации находившиеся в концентрационном (переселенческом) лагере. г. Петрозаводск. Лето 1944 г. Автор съемки Г.З. Санько.
Концентрационный (переселенческий) лагерь для гражданского населения, располагавшийся в годы оккупации на ул. Фабричной (ныне ул. Перттунена). г. Петрозаводск. 1944 год. Автор съемки Г.А. Анкудинов.
Сканы рассекреченных архивных документов УФСБ по Республике Карелия.
Сканы рассекреченных архивных документов УФСБ по Республике Карелия.