О плюшевом мишке, помогшем пережить блокаду
В трёх километрах от полуразрушенной Петропавловской церкви, в деревне Голяши Вытегорского района, 25 мая 1993 года была заложена новая Троицкая часовня. А 29 сентября того же года на крутом онежском берегу состоялось освящение вновь построенного небольшого молитвенного сооружения. Все работы были выполнены группой питерских подвижников осуществления религиозно-культурной, исследовательской программы «Забытый храм». Руководила ими Светлана Павловна Гусарова, ученый-океанолог, начальник более сорока арктических экспедиций института океанологии Академии наук города Санкт-Петербурга.
И вот минуло тридцать лет с того памятного события. Стоит часовенка в Голяшах, Богом и людьми хранимая. А к своему юбилею новую крышу приобрела, крылечко и вход обновила. И вновь благодаря Светлане Павловне, её друзьям и нашим землякам, откликнувшимся на просьбу о сборе благотворительных средств для проведения ремонта кровли.
Так случилось, что по долгу службы, познакомившись в период строительства с этой удивительной женщиной, мы подружились с ней и до сих пор общаемся, как люди, родные сердцем и душой!
Добавлю, что Светлана Павловна – коренная петербурженка, потомок известной в северной столице династии лоцманов. Сейчас ей уже за восемьдесят лет, и, конечно, в её судьбе была блокада Ленинграда! В прошлом году, при очередной нашей встрече, Светлана Павловна рассказала мне правдивую историю о плюшевом медвежонке – её любимой игрушке в те страшные дни.
— Напиши стихотворение о моем «русском американце», – попросила она. И я не могла отказать…
Разумеется, взволнованный рассказ моей собеседницы о детстве в осажденном городе изобиловал множеством пронзительных до боли фактов, но передать их в одном поэтическом повествовании просто невозможно!
Получилось, как позже сказала Светлана Павловна, так, как ей хотелось: очень правдиво и неравнодушно…
Мне известно, что в эти дни она много выступает перед молодыми петербуржцами с воспоминаниями о том страшном времени и приходит на встречи к ним с этим стареньким плюшевым мишкой, попавшим в их семью, как подарок по «ленд-лизу» от американских союзников в этой страшной войне…
Низкий поклон вам, ныне живущие взрослые и дети блокадного города! Вечная память павшим! Слава тебе, город-герой Ленинград!
Блокадная игрушка
В блокаде – Питер. Враг сжимает клещи.
В глазах у ребятишек – боль и страх.
Гудят сирены: в сумку – воду, вещи,
Скорее вниз, с ребёнком на руках.
Однажды в мрачном уголке подвала –
Как символ жизни, света и тепла –
На серое простое одеяло
Игрушка мягкая, пушистая легла.
То «мишка» был, опилками набитый:
Четыре лапы, чёрный нос, глаза –
Две бусинки блестящие – пришиты.
И высохла вдруг детская слеза!
Раздались тихий смех и лепетанье:
Понравился малышке славный друг.
Ещё немало выпало страданий,
И вой сирен вновь вызывал испуг,
А этот медвежонок косолапый –
«Ленд-лизовский» подарок! – рядом был.
Когда взрывались бомбы и снаряды,
Он словно прибавлял девчушке сил.
В наш Ленинград пришла зимой победа,
Но всю войну, немало лет ещё,
Играла девочка с тем плюшевым медведем,
А выросла – он к сыну перешёл.
Хозяйка «мишки» – питерская дама,
Когда на праздник Памяти идёт
К ученикам Воскресной школы храма,
Или к ровесникам своим, его берёт.
И при рассказе о поре тревожной,
Блокадном детстве, стойкости людей,
Ей так приятно, что цветы положит
На стол, к игрушке, кто-то из детей…
Заокеанский, старенький, потешный,
Почти, как говорят, «сто лет – в обед».
«Американец»
русским стал, конечно:
Ни у кого сомнений в этом нет!
В дни страшные он был с ребёнком рядом,
Пришла к ним старость: вместе и теперь!
…Стучит так больно «метроном» блокады,
Отсчитывая тысячи потерь!